Русский Вестник - Просмотр статьи

14.01.2019: Владимир КРУПИН. КОРФУ

Холод в номере уличный. Я вернулся с долгой прогулки по городу. Темнеет рано, но город празднично освещен: скоро европейское Рождество. Дома, деревья, изгороди, парапеты мостовой – все в веселых мигающих лентах огоньков. Ветер и зелень. Длинная бесконечная улица. С одной стороны – море, с другой – залив. Не сезон, пусто. Брошенные тенты, ветер хлопает дверцами кабинок. Берег покрыт толстым слоем морской травы. Волны прессуют его. Вроде бы и тоскливо. Но запахи моря, но простор воды, но осознание, что иду по освобожденной русскими земле, освежали и взбадривали. От восторга, да и от всегдашнего своего мальчишества залез в море. Еще и поскользнулся на гладких камнях. Идти не смог, выползал на четвереньках. Ни полотенца, ни головного убора. А ветрище! О чем думаю седой головой? Ведь декабрь, 20-е. Поднимался по мокрым ступеням. Справа и слева висящие и мигающие гирлянды огней. Декабрь, а всюду зелень. Даже и фонарики бугенвиллий.
   Группа моя у отеля. Надо было просквозить в номер, но неловко, и так от них убегал. Стоял, мерз, слушал. Гид: «Турки отрезали головы у французов и продавали русским. Русские передавали их родственникам для захоронения… Семьдесят процентов русских имен взято у греков. Но мое имя Панайотис в Россию пока не пришло».
   Новость: нас не кормят. Надо самим соображать. «Ахи да охи, дела наши плохи, – шутит Саша Богатырев. – Пойдем за едой. Кто в Монрепо, а мы в сельпо. – Рассказывает, что пытались ему навязать якобы подлинную икону. – Говорят: полный адекванс. Гляжу – фальшак».
   Я на скрипящей раскладушке. Боюсь пошевелиться, чтоб не разбудить соседей. Они всю ночь храпели, я сильно кашлял, надеясь, что их храп заглушает для них мой кашель. Встали затемно. Читали утреннее Правило. Ехали по ночному городу. Справа – темное, белеющее вершинками волн море, слева, вверху – худющая луна и ковш Большой Медведицы. Полярная звезда успокаивает.
   Службу вели приехавшие с нами митрополит и архиепископы, а еще много священников. Поминали и греческих иерархов, и своих. Храм высокий, росписи, иконы. Скамьи. Мощи святителя Спиридона справа от алтаря и от входа. Молитву ко причащению при выносе Святых Даров читали вслед за архиепископом (сейчас он митрополит. – Авт.) Евлогием всей церковью.
   Слава Богу, причастился.
   Потом молебен с Акафистом. Пошли к мощам. Для нас их открыли. Приложились. Ощущение – отец родной прилег отдохнуть и слушает просьбы.
   На улице ветер. Опять оторвался от группы. Время есть, сам дойду без автобуса. Пошагал. Куда ни заверни – ветер. В лицо, в спину. Особенно сильный у моря. Но если удается поймать затишное место – сразу тепло и хорошо.
   Конечно, заблудился. Никто не знает, где отель «Елинос». Это и неудивительно. Это не отель, а в лучшем случае фабричное общежитие. А говорили: три звездочки. Да Бог с ними, не в этом дело. Мы у святого Спиридона, остальное неважно. А ему каково бывало. За ночь я окончательно простыл. И еще сегодня ночь до перелета в Бари.
   Наконец, мужчина в годах стал объяснять мне дорогу на всех языках, кроме русского. Я понял, что я очень далеко от отеля и что давно иду не к нему, а от него. Мужчина показал мне на пальцах: пять километров. Направление на солнце. Отличный получился марш-бросок. Заскакивал сходу в магазины и лавочки, чуть не сшибая с ног выскакивающих встречать продавцов. Вскоре заскакивать перестал, так как убедился, что европейские цены сильно обогнали мои карманы, и просто быстро шагал. Купил, правда, за евро булочку, да и ту искрошил голубям.
   В номере – прежняя холодища. Кормить нас никто не собирается. Положенный завтрак мы сами пропустили, гостиничную обслугу не волнует, что русские до причастия ничего не кушают. Им это нравится, на нас экономят.
   В номере – прежняя холодища. Но у Саши – кипятильник и кружка. Согрелся кипяточком, в котором растворил дольку шоколада.
   Читал Благодарственные молитвы.
   Какая пропасть между паломниками и туристами! Перед ними все шестерят, а нам сообщают: «У вас же пост», то есть можно нас не кормить.
   Но мы счастливы! Мы причастились у святителя Спиридона. И уже много его кожаных сапожков пришло в русские церкви.
   Перелет в Бари с приключениями, то есть с искушениями. Не выпускали. Стали молиться, выпустили. Уже подлетали к Италии, завернули: что-то с документами. Посадили. О. Александр Шаргунов начал читать Акафист святителю Николаю. Мы дружно присоединились. Очень согласно и духоподъемно пели. В последнее мгновение бежит служитель, машет листочком – разрешение на взлет. В самолете читал Правило ко Причащению. Опаздываем. В Бари сразу бегом в автобус, и с молитвой, с полицейской сиреной, в храм.
   Такая давка, такой напор (Никола Зимний!), что уже не надеялся не только причаститься, но и в храм хотя бы попасть. Два самолета из Киева, три – из Москвы. Стою, молюсь, вспоминаю Великорецкий Никольский, Никольский же! Крестный ход. Подходят две женщины: «Мужчина, вы не поможете?» Они привезли в Бари большую икону Святителя Николая: епархиальный архиерей благословил освятить ее на мощах. Одного мужчину, мы знакомимся, они уже нашли. Я возликовал! Святителю, отче Николае, моли Христа Бога спастися душам нашим!
   Конечно, с такой драгоценной ношей прошли мы сквозь толпу очень легко. Полиция помогала. Внесли в храм, спустились по ступеням к часовне с мощами. В ней теснота от множества архиереев. И наш митрополит тут. И о. Александр. Смиренно поставили мы икону у стены, перекрестились и попятились. И вдруг меня митрополит остановил и показал место рядом с собой. Слава Тебе, Господи! Еще и у мощей причастился. Вот как бывает по милости Божией.